Вторая Арена - Страница 24

– Джерси.

Он глубоко вздыхает.

– Когда развязалась Гражданская война, я пошел в армию. Как и все. Я прошел полный курс молодого бойца. После этого я понял, что сражаюсь на чужой войне. Войне политиков. Я не хотел в этом участвовать. Мы просто убивали друг друга. Это было так глупо. Просто смерть безо всяких причин.

Он медлит.

– Потом скинули бомбы и всю мою часть разнесло на кусочки. Мне повезло: когда это случилось, я был под землей. Я выбрался и отправился домой, к семье. Я знал, что мне нужно вернуться и защитить их.

Он делает паузу и глубоко вздыхает.

– Когда я пришел домой, мои родители были мертвы.

Он делает долгую паузу.

– Они оставили записку, – говорит он и медлит. – Они убили друг друга.

Он смотрит на меня, его глаза заблестели.

– Думаю, они поняли, куда катится мир, и не захотели быть его частью.

Его рассказ ошеломляет меня. Я чувствую тяжесть в груди. Не могу представить, через что ему пришлось пройти. Неудивительно, что он теперь никому не доверяет.

– Мне так жаль, – говорю я. Теперь я жалею, что стала его расспрашивать. Мне кажется, будто я подсматриваю.

– Мне больше было жаль моего младшего брата, чем себя, – говорит он. – Ему было десять лет. Я нашел его дома, он прятался. Он был ранен. Но выжил. Не знаю, как. Я хотел увести его куда-нибудь, когда пришли охотники за головами. Они окружили нас, их было намного больше. Я начал драку и убил многих из них. Но я ничего не мог поделать. Их было слишком много.

– Они заключили со мной сделку: они отпустят моего брата, если я присоединюсь к ним. Они сказали, что мне не придется никого похищать – лишь охранять арену.

Он делает долгую паузу.

– Я пошел на это. Я хотел, чтобы мой брат выжил. Кроме того, я слышал, что Первая Арена далеко не самая худшая из всех.

От этой мысли у меня начинается паника: я и не думала, что где-то может быть хуже, чем там.

– Разве это возможно? – спрашиваю я.

Он трясет головой: «Теперь возможны самые разные ужасы, – отвечает он. – Банды. Каннибалы. Мутанты. И другие арены, по сравнению с которыми Первая – ничто».

Он вздыхает.

– Так или иначе, я дал брату два полностью заряженных пистолета, запас еды на две недели и свой мотоцикл и отправил его по трассе № 80 на запад. Я сказал ему ехать в дом нашего дяди Джека, в Огайо, если тот еще был на месте. По крайней мере, это была какая-то цель. Я убедился, что он выехал на трассу и поехал в правильном направлении. Это был последний раз, когда я его видел.

Он опять вздыхает.

– Охотники забрали меня и сделали одним из них, так что я охранял Арену. В течение многих месяцев каждую ночь я смотрел на игры. Они сводили меня с ума. Я видел, как люди приходили и умирали каждую ночь. Но я никогда не видел, чтобы кто-то выбрался живым. Никогда. Пока не появилась ты.

Он смотрит на меня.

– Ты была единственной.

Я в удивлении смотрю на него в ответ.

– Когда я увидел, как ты дерешься, я понял, что мое время пришло. Нужно было выбираться с этого места. И нужно было сделать все, чтобы помочь тебе.

Я стала вспоминать ту ночь и как я впервые встретила его, как благодарна была ему за то, что он нам помог. Я вспомнила, как мы ехали по городу, как он выхаживал меня, когда я заболела, и мою ему за то признательность.

– Ты мне сказал тогда кое-что, – говорю я. – Я спросила, почему ты это сделал. Почему помог мне. И ты сказал, что я кого-то тебе напоминаю, – я смотрю на него, мое сердце стучит. Я ждала возможности спросить об этом целую вечность. – Кого?

Он снова смотрит на пламя. Он молчит так долго, что, кажется, уже никогда не ответит.

Наконец, он тихо произносит: «Мою девушку».

Это ставит меня в тупик. Почему-то я не могу представить Логана с девушкой. Я скорее представляю его в военных бараках. Меня также шокирует, что я ему напоминаю ее. У меня появляется миллион вопросов. Кем она была? Выглядела ли она, как я? Поэтому он спас меня? Видит ли он ее, глядя на меня? Или я ему действительно нравлюсь?

Но вместо этого, я собираю все мужество и задаю единственный вопрос: «Что с ней произошло?»

Он медленно качает головой: «Она умерла».

Я задаю слишком много вопросов. В другое время, в другом месте они были бы безобидными, но мы живем отнюдь не в простое время, здесь и сейчас даже самые невинные вопросы ведут к убийственным ответам. Мне следовало запомнить это еще давно: лучше никого ни о чем не спрашивать. Лучше просто жить в тишине, в пустоши. Лучше вообще не разговаривать.

Восемь

Я открываю глаза и смотрю по сторонам, стараясь понять, где нахожусь. Я сижу, отклонившись на каменную стену пещеры, и, когда я смотрю по сторонам, я вижу, что все лежат вокруг костра в глубоком сне. Что-то не так.

Я чувствую что-то на своей ноге, смотрю вниз и вижу огромного тарантула, который ползет вверх по лодыжке. Я вскакиваю на ноги, стряхивая его с себя в страхе. Я чувствую еще шевеление: пауки покрывают меня с ног до головы и снова возвращаются, когда я лихорадочно их стряхиваю.

Я смотрю на пол и вижу еще десятки их, они покрывают весь пол. Тарантулы кишат на стенах, из-за чего те кажутся живыми.

Я поворачиваюсь ко входу в пещеру и в этот момент туда врывается дюжина охотников за головами. У них на лицах маски, а в руках пистолеты, они целятся прямо в нас. Их слишком много, и у каждого есть оружие. Я ничем не вооружена и ничего не могу сделать. Они нашли нас.

Они бегут прямо на меня, и ближайший из них поднимает пистолет к моей голове. В горле у меня пересыхает, я слышу выстрел.

Я просыпаюсь, тяжело дыша, и трясу руками и ногами, стараясь стряхнуть пауков. Я смотрю по сторонам и меленно понимаю, что это был кошмар.